Вашему вниманию — большое интервью с Владимиром Хорьяковым. Он расскажет, почему же вышел из «Русской общины» со скандалом, почему предстоящая предвыборная кампания будет сложной и с кем из будущих кандидатов у него есть особый разговор. Мы не можем называть конкретные имена и фамилии, мы никого ни в чем не обвиняем, мы готовы стать площадкой для диалога. Текстовая расшифровка и полное видео для просмотра — ниже.
Т.Л.: Здравствуйте, сегодня у нас в гостях Владимир Хорьяков, руководитель международной научно-производственной компании, обладатель 32 патентов на изобретения в области энергетики, советник генерального директора одной из компаний «Ростех», неоднократно защищавший честь Оренбургской области и России на индустриальных выставках Ганновер-Мессе, WETEХ, в Сингапуре, Дубае, аккредитованный журналист Associated Press.
В.Х.: Здравствуйте.
Фото с межународных конференций в Дубае и Сингапуре, Владимир Хорьяков
Т.Л.: Но это сейчас. То, что знаем мы о вас, о вашем прошлом, это, наверное, следующие факты: вы выдвигали свою кандидатуру на пост мэра Орска. И в беспокойных 90-х, 2000-х годах активно боролись с наркоторговцами, причем самыми жесткими силовыми методами. Расскажите, пожалуйста, как это было?
В.Х.: В 29 лет чёрт меня дёрнул попробовать себя в политике. Даже пришлось за это поплатиться свободой. Но я нисколько об этом не жалею. До этого кривая вынесла, что была военно-патриотическая организация «Рубеж», в которой состояли у нас ребята, прошедшие Чечню. Тогда был такой запрос на справедливость. Кто помнит те времена, тот скажет, что в каждом подъезде раз в неделю, в каждом дворе два-три раза в неделю обязательно кто-то умирал, то передоз, то что-то еще. На это смотреть было невозможно, и мы переняли опыт Екатеринбурга. ... Ну и мы тоже съездили, с ними познакомились, посмотрели, как у них устроено, и включились в работу в Северном городе. Акция называлась, по-моему, «Война наркотикам» или «Город против наркотиков». Люди звонили нам, мы дальше поднимали милицию (тогда еще была милиция) и не давали им спокойно жить. Где-то сами подключались, где-то даже, скажем так, перегибали палочку. Но такое было время, по-другому нельзя было.
Т.Л.: Потом вы уехали в Европу и там довольно успешно работали, но вернулись в Россию, в Орск. Почему?
В.Х.: Я хоть и этнический немец, но Германия — не моя страна. Я русский всё-таки внутри. Я больше, чем русский, я русский немец, поэтому всё, что можно было взять оттуда, я постарался это взять, но работать в России мне комфортнее. И жить тоже, тем более здесь мои дети, здесь моя семья. И еще основная причина возвращения — это то, что ребенок достиг школьного возраста. Там я бы не хотел его отправлять в немецкую школу с их трансгендерным воспитанием. Естественно, мы вернулись. И как-то я потихоньку, за 4 года, бизнес, настроенный в Германии, перетащил сюда, в Россию. Сейчас он не в Орске находится, он находится в Рязани, завод наш.
Т.Л.: Вы защищали честь Родины, честь России в 2014 году в Луганской и Донецкой Республиках, правильно?
В.Х.: Был эпизод в моей жизни, когда я устремился за всем этим русским миром и поехал в Луганск, два раза съездил. Первый раз — на разведку, посмотрел, познакомился. Второй раз я уже приехал и там задержался... Такой войны, как сейчас, близко не было. Там больше всё-таки была такая махновщина. Но я был у Мозгового в Луганске, в Алчевске. Но имею понимание, что там происходит и причины этого.
Фото: ЛНР, 2014-2015, Владимир Хорьяков
Т.Л.: И, возвращаясь в Орск, вы начинаете активную патриотическую деятельность, стояли у истоков создания юнармии в Орске, организации «Рубеж», которую вы уже упоминали, и состояли также в Русской общине, возглавляли в Орске Русскую общину, активно работали и работаете с молодежью. Вы проводите занятия по огневой подготовке, по баллистике, по пулевой стрельбе, по занимательной физике, по рукопашному бою. Но относительно недавно что-то пошло не так, из Русской общины вы вышли. Взгляды поменялись?
В.Х.:Попробую объяснить. Во всех уставах Русской общины было декларировано, что это многонациональное общественное формирование, что здесь все равны и что мы работаем на сплочение всех наций и всех религий... И я стал больше вникать. До этого не было времени вникнуть в это толком, потому что паводок, наводнения, закончилась вода, началась гуманитарка. Тут матрасы приходят, мы эти матрасы разгружаем, вечером развозим, то есть мне не было времени вникнуть глубоко.
Владимир Хорьяков отметил, что с «Русской общиной» он не сошелся в принципиальных взглядах, которые касаются общенациональных вопросов. В сложное время необходимо объединяться, уверен он, не выделяя никого, в этом народной сплочении и есть сила.
Фото: паводок в Орске, 2024, Владимир Хорьяков
Т.Л.: Вы активно в паводок трудились, помогали с татарами, с башкирами...
В.Х.: Паводок активно показал, что вот ген добрососедства, ген доброты, ген человечности еще со времен СССР в нас сидит, и мы его еще помним, мы его еще чтим, и я видел, как для того, чтобы победить эту беду, сплотились люди всех национальностей, всех вероисповеданий, откинув весь наносной мусор, мишуру, объединились и помогали друг другу, забыв вообще все старые обиды. Это было очень приятно это наблюдать, и тогда я для себя сделал вывод, что в России не всё потеряно. Если этот вектор правильно выдержать, то у России есть будущее.
Т.Л.: Сейчас вы к Русской общине отношения не имеете. Чем занимаетесь?
В.Х.: Мы, чтобы продолжать наше основное доброе дело, помощь, содействие СВО, мы организовались в Союз русских сил. В наш Союз вошли и ветеранские организации, и Федерации бокса, и еще несколько общественных организаций, и казаки. Союз, который объединяет, чтобы в случае каком-то типа наводнения, мы должны быть одним большим мощным кулаком и скоординированы между собой. Как показал опыт, мы его проанализировали, сделали выводы, если бы мы были хоть немножко на тот момент более скоординированы, если бы администрация и МЧС вышли бы с предложением в народные массы: «Мужики, охотники, рыбаки, у кого есть лодки, Советский район, пожалуйста, вот штаб, локация такая, Ленинский район, локация такая-то», очень многих проблем удалось бы избежать еще в зародыше. А то у нас по рации бабушка на крыше, такой-то адрес висит, туда приезжает 10 лодок, ее уже сняли. В этот момент кто-то там утонул или не утонул. Были проблемы с организацией, поэтому мы решили, что такой координационный совет, штаб в лице Русских сил должен быть.
Т.Л.: Ваши действия на что в данный момент направлены?
В.Х.: Сейчас только СВО. Война затягивается. Радует только то, что сейчас уже нет проблем с питанием, нет проблем с вещевкой.
Т.Л.: То есть вы сейчас занимаетесь организацией гуманитарных грузов в зону боевых действий?
В.Х.: Мой бизнес так настроен, что я посвящаю ему одну неделю в месяц и дистанционно управляю, и там без меня все нормально крутится. Поэтому мне чем-то себя надо занять. Сила еще есть, хоть я уже мужчина в возрасте, но силы еще есть. И поэтому в юнармии я участвовал, и уроки по рукопашке, по баллистике, по огневой подготовке проводил, как человек, который всю жизнь с оружием. Нельзя оставаться в стороне. Я знаю, что там происходит. У много друзей там воюют. Много друзей я уже потерял там, на войне.
Фото: отправка гуманитарного груза и БПЛА в зону СВО, Владимир Хорьяков
Небольшое отступление. Владимир Хорьяков со своими товарищами неоднократно бывал в зоне боевых действий с гуманитарным грузом. Это видео, например, снято в марте 2024 года под Бахмутом.
Видео: доставка гуманитарного груза в Бахмут
Т.Л.: И мы подошли, наверное, к самой щепетильной теме, к самому щепетильному вопросу. Это спекуляции на теме СВО. Я знаю, что для вас это такая болезненная точка. И она связана напрямую с отдельными личностями и с компаниями, которые начинаются в Орске в связи с тем, что у нас будут в сентябре выборы в Горсовет.
В.Х.: В силу того, что я в этой теме очень глубоко с 2014 года и знаю многих командиров, и как начиналось СВО в 22-м году, даже когда я еще там был, было понятно, что война неизбежна. Осталось только знать, какого числа она начнется... Когда начали заключаться первые контракты на месяц, на два, были созданы условия для жуликов... А мы проверяли, делали запрос через военную прокуратуру, через военкомат. А нет этих медалей. Связываемся с командиром, а командир говорит, я никакого отношения на представление не писал конкретно вот на этого товарища.
Т.Л.: В связи с чем вы сейчас хотите именно эту тему поднять?
В.Х.:В связи с тем, что начинается предвыборная кампания, и люди с минимальным опытом участия в боевых действиях в зоне СВО заявляют свою кандидатуру, используя это для толчка для политической карьеры. Я как старый политикан уже вижу все эти телодвижения политические, когда народ не стесняется прорабатывать свои цели с самой болезненной темой СВО. Поэтому хотелось бы, чтобы люди наши не велись на звездочки, не велись на погоны, не велись на сказки, на то, что снайпером был или кем-то еще, тоже не велись. Надо смотреть, кем человек был до СВО...
Т.Л.: Вы понимаете, что человек может узнать себя и оскорбиться?
В.Х.: Хорошо, если вдруг кто-то в моих словах себя узнает и попытается мне что-то предъявить, хоть в этой студии мы устроим дебаты, хоть на улице в мордобое, хоть на ринге в перчатках — как угодно. Или даже, может быть, в зале суда, без разницы, с удовольствием. Если вдруг такие люди найдутся, я вот всегда готов открыться любому.
Т.Л.: Вы готовы ко встрече здесь?
В.Х.: Вообще да. В любое время дня и ночи.
Т.Л.: В тех же условиях, тем же составом, только еще с одним человеком?
В.Х.: Да. Я докажу, каким он был на самом деле снайпером. Прямо три вопроса задам по снайперскому искусству. Снайпер — это, извините, профессионал должен быть. Три вопроса задам, и он при вас посыпется просто. И всё сразу станет ясно. Кто какой снайпер, кто как заслужил, кто как воевал, кто за что медаль получил.
Т.Л.: Вы, может быть, сами планируете в кандидаты?
В.Х.: Однозначно. Однозначно нет...Мне интересно с умными людьми. Ни в депутаты, ни в какие-то еще представительные, какие-то еще законодательные органы власти я не пойду. Однозначно нет. Это не попытка устранить конкурентов. У меня политические амбиции все уже удовлетворены.
Т.Л.: И давайте обобщим наш диалог, то, к чему мы логически шли, чтобы вы сказали жителям города, которым предстоит принимать участие в выборах, голосовать, которые так или иначе принимают участие в активной политической и общественной деятельности, в Орске и регионе в целом?
В.Х.: Дорогие мои орчане, земляки, братья, сестры, как говорил Иосиф Виссарионович, моя мать с семи лет находилась в лагере армейском, это вот он раньше был здесь, на Тбилисской, с семи лет ребенком находилась в концлагере. Всё в этой жизни для меня связано с Орском. И мои родители строили этот город. Мать строила, будучи крановщицей, после того как отучилась в ФЗУ. И мой отец тоже после ФЗУ. Он был сварщиком, варил всё отопление, водную систему. Мать была крановщицей. Они строили этот город. Мне очень небезразлично, в каком мы городе будем жить. Я помотался по миру, по свету. Я много что видел. Вы меня все прекрасно знаете. В трудные минуты я всегда был с вами. Последнее наводнение тому доказательство. Я вас прошу, когда пойдете на избирательный участок, не ведитесь на красивые слова, не ведитесь на красивые фотографии... Прежде, чем отдать голос за кого-то, разберитесь, узнайте за этого человека побольше. Где он был 5-10 лет назад? Чем он занимался? Я хочу, и вы, наверное, того же самого хотите, в горсовете следующего созыва собрались порядочные, думающие, умные люди, чтобы они не принимали антинародных решений...Пожалуйста, орчане, будьте бдительны, не ведитесь на красивые посылы.
Т.Л.: Я надеюсь, здесь еще встретимся с тем же составом, плюс еще один человек.
